В межстрочии сердечных нот,
Их тесных клавиш в межударье
Мое второе я живет
В своем янтарном зазеркалье,
Где я ни ведьма, ни жена,
Ни справедлива, ни коварна,
Где ни глупа я, ни умна,
Но за то чудо благодарна,
Что я права в своей вине
И виновата в своем праве,
Пока арпеджио во мне
Смолой стекают по октаве.
– И каков же будет твой пункт назначения?
– Твои колени.
– Уверен, ты способна на что-то поинтереснее.
– Ты прав. Тогда слушай…
Однажды в темно-синих снах
На позолоченных колесах
Я буду грезить о руках
В пучине волн густоволосых.
Я прошлое сгребу как снег,
Расчищу узкую дорогу,
Шепну «Езжай!» и тронусь в бег,
Навстречу мрачному итогу.
Вот как всё будет. Городок…
И первый встречный мне расскажет,
Где обитает тут порок,
И имя улицы укажет.
Мои вертепы ждут меня,
А мне от них монет не надо:
За сон – отведают огня
Моей помады цвета ада.
Так уязвим бедра испуг,
Лоскут меж сапогом и мини.
Так люто сладок, густ и туг
Жасмин в ванили и малине.
Так сжато сердце. И анфас
Я – жердь инопланетной тени.
Лучисты окна в тихий час,
Но холодны, как в склеп ступени.
Тебя завидев, вскрою мех,
Осколками души сверкая.
На этом перекрестке грех
Мечтает взять такси до рая.
С пустым презрением в глазах
Нас, жриц ночных, пройдешь ты мимо
И растворишься во клубах
Глухого уличного дыма.
В чаду том съежится дымок
Твоей изящной сигареты,
И воспарит, высок и строг,
Запиской «Моя леди, где ты?»
В ту ночь заказчик, пьян и лыс,
В ногах возмолит стать женою,
И будет стынуть в жилах крыс
Кровь от дуэта смеха с воем.
Под утро – след от синих снов.
А сонный люд пожмет плечами:
«Не первая, в конце концов,
С такими найдена следами».