Select Page

Мрак сгустил туман надежд…

Мрак сгустил туман надежд
В горький пепел страсти
И спустил обман одежд
До пустых запястий.
Различимы шеи мыс
И ключиц канавы.
В дымной пряди луч повис
Золотой, лукавый.

Завиток за завитком
Полночь выдыхаешь,
Незнакомым языком
Звезды подзываешь.
Звезды медные твои
Невод-паутину
Сбросят на уста мои,
На нагую спину.

Не кради моей луны
Из озер кромешных,
Не буди скупые сны
Зорек безутешных.
Но жар-птицу позови
В час, где от бессилья
У замерзших птиц любви
Тяжелеют крылья.

Опаролена

Опаролена и в заточеньи,
А у ключника – угли глаза,
Тень ложится девятой ступенью,
И в сплетеньи рокочет гроза.

Слушай, слушай его заклинанья.
Они – музыка, руки и шаг.
В поднебесье, за облачной рванью
Голос ветра нас в вальсе сопряг.

Мрак небесных очей, что колодцев,
Алчно тянет в ночи океан.
То под вздохом луны шевельнется,
То под молнией выгнет свой стан.

Так и шепчутся звезды и волны,
Крылья пчелки и сердце цветка.
И в тумане совсем не безмолвны
Взгляд на берег и трепет платка.

Околдована, слепну, но слышу:
Всё в молитве, в беседе живой.
“Вздох – пароль – выдох – вздох.” – “Тише, тише:
Дай услышать что шепчет прибой.”

Любишь? Любишь?

Любишь? Любишь? Ну скажи мне.
Напои моих коней.
Как слезинка в шумном ливне
Канет слово. С вьюгой сгинет
Как снежинка в сказке зимней.
Обогрей меня, солги мне.
Я поверю. Правда – злей.

Плащ

Свой плащ дарил туман
В прощанье паутине,
Плащ, жемчугом расшитый.
А ветер-водолей
Пролистывал роман
О беглой герцогине,
Намокший и забытый
В тени твоих аллей.

Трюмо

Сквозь пыль переживания и сквозь
Вуаль непонимания глядела
Я на себя в трюмо, пронзая ось
И обнуляя разум, дух и тело.

Снаружи билась бабочка в окно,
Как будто страшно там, а здесь – спасенье:
Иконы, знаешь, свечи и темно,
И души по скамьям в уединеньи.

Вдруг, обернувшись ангельским крылом,
Мне занавеска вкрадчиво махнула,
И колыхнулся мой небожий дом,
И солнце как из рук в лицо плеснуло.

По-прежнему ворочалась душа,
И тело ощущалось паутиной,
Но, как на бал, изящно, неспеша
Сходили строчки лестницею длинной.

И в танце бабочки, и в скрипе чердака,
И в песне ветра, и в преданьях сосен
Звенела уж не иглами тоска,
А смех, широколист и медоносен.