Select Page

Суд

Брякались как ангелы, с повинной
Ползали в ногах у сентября.
То сочились моросью пунктирной,
То лились, канавы пузыря.

Что ж вы натворили, дебоширы?
Август вас изгнал из райских кущ
И вдогонку ниспослал вам лиры.
Чем же был ваш грех так вопиющ?

Объедались сладкою малиной
Вы в чужих запутанных садах?
А манили песней соловьиной
Тех, на иноземных кораблях?

Летних дней в разгаре, в час молельный
Вы у алтаря запретных грез
Думали, что этикой поддельной
Не осудят там изгоев-проз?

Суд настал, и небеса разверзлись,
И скабрезной прозой, господа,
Больше вам не быть. Роняю вас. Брысь!
Строем, маршем, рифмой, вон туда!

Я ищу огонь

Я ищу огонь в кострах со свечкой,
Стыло примеряю вертела.
Я углем рисую человечков
И шепчу «Хочу вот так, дотла».

Днем с огнем ищу… огня все нету
Ни в глазах, ни в шутках, ни в аду.
Дном пошлю последнюю монету,
Кругосвет вертепов обойду.

Если к краю рвущего вулкана
Меня пьяным айсбергом прибьет,
Я отдам с умением гурмана
Всю себя огню, глотая лед.

Критик

«Профанистичный романтизм»,
Нарек он так в моих эссе
Намеков мятое плиссе
И кружев мягкий элегизм.

Ночные смены

Как бог, пилот, художник иль звезда –
Всенощный труженик ты. Я молюсь усердно,
Чтобы рука твоя была тверда,
И светел месяц был на курсе верном.

Когда ж метнется к западу заря,
Прорвав туманы над двумя морями
Холодными, то знай ты: это я,
Зардевшись, ложе жгу тебе словами.

И пусть украдены подлунные звонки
И жду ко сну твоих благословений,
Мы вскоре вновь скрестим свои клинки –
Твоих команд, моих повиновений.

Плейбой

Ветер гнал бесчисленные листья
Дивных форм, размеров и мастей.
Осень беличьей пушистой кистью
Клала колориты всё пестрей.

Танцевали томно и пейзажно,
Красовались в лужах разлитых…
Сталкивал, кружил, катил вальяжно
Ветер своих крошек расписных.

Навещал он брата-океана,
К чьим-то робким взорам волны гнал.
«Дуть я, брат, во веки не устану!»
Задыхаясь, ветер повторял.

Обессилел он, неугомонный,
Старый пруд засыпав шелухой.
Двое лебедей по глади ровной
Плыли в нежном сумраке домой.

Осень листьев щедро отвалила
В те медово-медные деньки,
Статуи, скамейки обрядила
В волн боа багряных огоньки.

И до первых стуж благоволенья,
С чьих-то каблучков счищая хруст,
“Крошки” вспоминали похожденья
Шорохом сухих увядших уст.