Select Page

Волшебный лес

Бесшумный поезд мчался по двойной спирали,
И шалых стрелочников свист летел нам вслед.
Глаза в глаза, мы день что век прождали,
Сойдя на линии, где солнца больше нет,

Где измерения с безумьем сочлененны,
И Пан знакомит ночь с искусством тьмы,
Где вымыслы как карты совершенны,
А помыслы как компасы немы.

Там вязнешь в шорохе надежд, опавших мирно,
Пока нога ступает дальше и смелей,
Пока тропа змеится сложно и пустырно,
И затухают голоса людей.

Светился там смородиновой гарью
Глухой огромный неподвижный лес.
Манимые нагретой киноварью,
Внимали приближению чудес.

Луна, укрытая слоистым кашемиром,
Вдыхала аромат живой земли,
Глядела в зарево, клубящее над миром,
Ловила белый шум в ночной дали.

В восторге шарили по гладкой карте пальцы,
И бился компас стрелкою на юг,
Пылающие крошечные жальца
Впивались в нервы шеи, губ и рук.

Мы сражены и благодарны были,
Но ныло, извивалось и росло
То чувство, будто что-то упустили,
Нависшее как темное крыло.

Разминулись

Разминулись на девять часов,
На пятнадцать лет, на язык,
На друзей, на семью, материк,
На тома фотографий и книг
В карнавале событий и снов.

Четыре, девять и тринадцать

«Четыре, девять и тринадцать,
Два пацана и крошка-дочь.
Вот, норовит сейчас взобраться
На папу. Здесь почти что ночь.
Нормально так у нас дела.
И ты с детишками, как вижу?
Где наша мама? Спятила
И сиганула (впрочем, выжив)
С балкона, где сейчас курить
Аж жуть как хочется… Короче,
Потом, едва начав ходить,
Ушла. Момент, че-т надо доче…
Так вот, мне страшно, я ж один.
Но потихоньку научаюсь.
Сюда зашел как в магазин.
Ищу Ее. Ну как… стараюсь.
С моим прицепом – мудрено
Найти хорошую подругу.
Все просят денег, что за дно!
Уже устал ходить по кругу.
Моя – ревнивица что страх
Была. Я – повар, понимаешь,
У нас хорошеньких девах
Всегда полно, ну ты же знаешь.
О чем мечтаю?.. Лишь о том,
Чтобы помог уроком Боже
Мне стать отцом и мужиком
Крутым. Ну и влюбиться тоже.»

Шатен, зеленые глаза.
Мормонье гетто где-то в Юте.
У каждого – своя гроза,
И каждый при своем капуте.
В слезах тех бедных матерей
И в помешательствах же оных
Живут и хроники мужей,
Их слез скупых, терпко-соленых.

Скерцо

Сколько раз это было у нас?
После хода ладьей в угол дальний,
Запрещенно, диагонально,
Я вернулась с «прости» в этот раз.

Ты, устав от унылых ничьих,
Мне ответил не шахом, не шуткой,
Без улыбки «спокойной и жуткой»:
– Не хочу извинений твоих.

Всё, что было и будет – лишь скерцо.
Пошлым хмелем бессилье топя,
По бескровной бумаге скрипя,
Я рисую разбитое сердце.

Стихия

Ах значит инфантильна,
Внезапна и мелка?
Видал ли ты, как сильно
О тверди бьет река?
Представь, течет стихия.
И вдруг ей застят путь
Торосы налитые,
Холодные аж жуть.
Куда волне деваться?
Удар, захват, разрыв.
Да, лезет обниматься.
Считает, ты красив.
Внезапной переменой
Прозреет, и тогда –
Она отступит пеной,
Легко и навсегда.
И отмели смиренной
Ты будешь царь и бог.
В руке ты ветвь вселенной
Держал, да не сберег.
Не буду больше взыскивать,
Надеяться и ждать.
Не ситничком опрыскивать –
Утес твой омывать.